«Пол Симан жаловался, что он девять месяцев не может найти работу в Мельбурне:
За 9 месяцев я понял, что вакансий для тестировщиков нет. Рынок не просто сломан, а угрожающе сломан. Я вижу вакансии, в которых требуют знание миллиона различных технологий и инструментов. Один эйчар сказал мне, что это у них такая форма фильтрации кандидатов. Эйчар тоже думает, что это очень плохой фильтр. Я подозреваю, что все еще хуже. Компании сами не знают, кто им нужен, поэтому делают большие списки технологий.
Пол задается вопросом, как и когда индустрия тестирования пришла к подобному состоянию. Когда вы смотрите на систему, и она кажется вам совершенно сломанной или абсурдной, то быть может стоит подумать о том, что она может иметь свой изначальный смысл именно в таком виде. Система «здравоохранения» в США – пример подобного. Она не сломана — для тех, кто на ней зарабатывает.
Мы знаем, как системы становятся такими, какие они есть, благодаря словам Джерри Вайнберга: Состояние вещей объясняется тем, как они развивались.
Итак, с помощью какого инструмента мы можем хорошо рассмотреть нынешний рынок тестирования и увидеть что происходит? Кому это выгодно? Кто решает?
Люди в комьюнити описывают историю тестирования ПО по-разному. Далее лично моя точка зрения на то, как события (не только внутри индустрии тестирования) привели нас к нынешнему состоянию.
По моему мнению, индустрия тестирования сформировалась в том виде, в котором она существует сегодня, благодаря следующим факторам (представленным в хронологическом порядке). Я буду обсуждать их по отдельности.
- Движения Agile и DevOps
- Сертификация ISTQB
- Коммодификация
- SDET
- Нарратив «Тестирование мертво»
- Рекрутинг по ключевым словам (keyword-driven recruiting)
- Капитализм со слежкой за пользователями
(Нет, я не забыл об искусственном интеллекте, о нём я расскажу потом).
Движения Agile и DevOps
В начале 2000х начало набирать обороты движение Agile, а DevOps появился в конце 2000х. Я сейчас рассматриваю оба этих движения вместе, поскольку, на мой взгляд, их влияние усилило друг друга.
Оба движения провозглашают целью быстрые циклы обратной связи и формально не признают идею о том, что тестирование — это отдельная специальность, с точки зрения служебной роли. Поскольку оба эти движения стали доминирующими парадигмами современной разработки (несмотря на то, что их представители часто не придерживаются их основополагающих практик — да, бывают типичные организации с «командой DevOps»), то неудивительно, что тестировщики были обесценены.
Организации пропагандировали утопическое видение быстрой и дешевой проверки программных продуктов машинами, вместо «медленных и дорогостоящих людей», критически оценивающих ПО. А смешение человеческого тестирования и автоматизированного тестирования явилось следствием широко распространенного организационного невежества.
Оба эти движения имеют очень хорошие ресурсы, а популярные программы сертификации способствуют их финансовому влиянию. Поэтому не было недостатка в громких заявлениях о преимуществах Agile и DevOps на крупных ИТ- и бизнес-конференциях, в отраслевых изданиях и т. д. Достаточно взглянуть на то, как много внимания уделяется этим направлениям во «Всемирном отчете о качестве» компании CapGemini, чтобы понять, что они распространяются на сферы тестирования и управления качеством. (Я критиковал эти отчеты в предыдущих статьях: 2018/19, 2020/21, 2022/23, 2023/24 и 2024/25).
То, что лица, принимающие решения в организациях, с головой ушли в эти подходы, было вполне предсказуемым результатом – они приняли их в качестве фактически основного метода, по которому команды теперь работают в их организациях.
Сертификация ISTQB
Прошло более двадцати лет с момента основания ISTQB, и за это время они выдали более миллиона сертификатов в более чем 130 странах (по их собственным отчетам в мае 2025 года). Отсутствие других сертификатов по тестирования создало идеальные условия для процветания исключительно ISTQB, и они весьма успешно продвигали свои сертификаты в качестве «отраслевого стандарта», особенно в период 2005-2015 годов (исходя из моего собственного опыта). Хотя у них не было подлинного авторитета, они создали нарратив «ISQTB как стандарт». Хотя опытные специалисты сомневались в ценности этих сертификатов, они предоставили возможность для быстрой фильтрации кандидатов, которая была слишком удобной чтобы ее упускать, и впоследствии эти сертификаты долгое время считались обязательными для должностей, связанных с тестированием.
Простота получения сертификата уровня Foundation помогла создать иллюзию, что тестирование – это просто, и поэтому любой человек может быть быстро обучен и приступать к работе. Такое упрощенное отношение к тестированию неизбежно привело к тому, что оно стало рассматриваться как товарная услуга (подробнее об этом далее).
ISTQB и его местные представительства активно продвигают идею о том, что они являются некоммерческими организациями, но аккредитованные учебные заведения, связанные с ними, как правило, таковыми не являются – и часто принадлежат или обслуживаются членами советов (что, казалось бы, является конфликтом интересов). Рыночная стоимость самих сертификатов, а также учебных курсов, связанных с ними, исчисляется миллионами долларов в год. Это значительное финансовое влияние используется для оказания влияния на лиц, принимающих решения, особенно в крупных организациях, и это сказывается на отрасли в целом.
Коммодификация
Когда тестирование стало казаться простым и доступным для выполнения машинами — под влиянием Agile, DevOps, легких сертификаций и т. д. – мастерство тестирования стало отождествляться с ловким управлением машинами и инструментами, а не с творческой интеллектуальной оценкой ПО и его исследованием.
Это была неизбежная «гонка ко дну» для людей, оставшихся позади тенденций. Эта революция в области тестирования привела к конкуренции только по цене, а аутсорсинг в дешевые места становится все более распространенным явлением.
SDET
Роль SDET (Software Development Engineer in Test) возникла в начале 2000-х годов и была популяризирована компанией Microsoft, которая подняла шум о том, что у нее больше нет тестировщиков, а есть только SDET.
Подобно овцам, другие крупные игроки быстро последовали этому примеру, включая Google со своей версией SDET – Software Engineer in Test (SET). По мере того как авторитетные люди рассказывали о новом подходе, многие другие организации подхватывали эту идею, и люди-тестировщики по всему миру оказались не в фаворе (а зачастую и без работы).
Потребность в инженерах, которые могли бы одновременно писать код и автотесты для него, возникла благодаря движениям Agile и DevOps, но переход к SDET критически ударил по тем местам, где человеческое тестирование приносило пользу (или игнорировал людей в интересах скорости, автоматизации, коммодитизации и т. д.). Ужасные впечатления пользователей от Windows Vista, выпущенной в разгар ажиотажа SDET, должны были послужить знаком того, что устранение человеческих элементов тестирования, вероятно, было плохой идеей.
На практике SDET, скорее всего, были гораздо более разработчиками, чем тестировщиками, а в последнее десятилетие эта роль, похоже, утратила популярность.
Сейчас чаще встречаются Agile-команды с разработчиками, но без SDET и тестировщиков, основанные на теории, что разработчики могут выполнять все тестирование, будь то кодирование автоматизированных проверок или проведение тестирования человеком. Я опять же считаю, что это представление основано не на фактах, а на мнениях, влияниях, таких как обесценивание скиллов тестирования, поощряемое легкими сертификациями, или выдуманная необходимость увеличить скорость доставки ПО.
Нарратив «Тестирование мертво» (2011)
На крупной конференции по тестированию STARWest в 2011 году Джеймс Уиттакер (тогда он работал в Google) объявил, что «тестирование мертво» и что тестировщики больше не нужны в мире автоматизированных проверок и автоматических обновлений. Громкое имя от такой известной компании, как Google, гарантировало, что это сообщение дойдет до широкой аудитории. Это была музыка для ушей фанбоев SDET и доказательство того, что люди-тестировщики — это исторический пережиток, а новый, быстрый и хороший мир разработки ПО ушёл вперед.
За мои 25 с лишним лет работы в отрасли столько раз провозглашалась «смерть человеческого тестирования» (по разным причинам), однако люди-тестировщики, как видите, все еще существуют. Люди определенно делают что-то такое, чего не могут делать машины, хотя в некоторых организациях упорно отказываются это признавать.
Подбор персонала по ключевым словам
Возможно, молодым людям это покажется непонятным, но в те времена, когда я только начинал работать (и некоторое время после), вакансии были в основном посвящены таким вещам, как «решение проблем», «коммуникабельность» или «опыт управления». Инструменты осваивались уже на рабочем месте, и вообще обучение проходило на рабочем месте, так что конкретные инструменты в тексте вакансий встречались редко.
С бумом интернета в 2000-х сайты вакансий «нормализовали» поиск по ключевым словам навыков и инструментов. Работодатели стали считать, что «общих» навыков недостаточно, и соискатели «готовы к работе», только имея опыт работы с определенными инструментами.
Со временем инструменты стали более тесно связаны с рабочими процессами, поэтому опыт работы с ними стал рассматриваться еще более благосклонно, например начали требовать, что новый сотрудник должен «с ходу» освоить Jira. Компании, производящие такие инструменты, разумеется способствуют этому, что отражается на нормах найма.
Когда цифровая трансформация была в самом разгаре, инструменты стали занимать все больше места, и это был идеальный шторм, когда системы автоматической сортировки соискателей (ATS), сканирующие слова в резюме, стали массово использоваться рекрутерами – тогда наступила эра «рекрутинга по ключевым словам» (keyword-driven recruiting).
Длинные списки инструментов стали характерной чертой большинства объявлений о вакансиях для тестировщиков, и в этом, по крайней мере частично, виновата ленивая и порочная практика современного рекрутинга.
Умные тестировщики научились манипулировать системой, об этом писал Майкл Болтон:
У меня нет сертификата ISEB или ISTQB, и я с удовольствием объясню почему.
Но слишком многие молодые люди попали в ловушку, сосредоточившись на инструментах, а не на том, чтобы стать хорошими тестировщиками; они лишь накормили собой фильтрующие системы.
Такой подход, основанный исключительно на ключевых словах, отсеивает множество отличных кандидатов, которые вполне способны освоить новые инструменты по мере необходимости, но не использовали именно те инструменты, которых требовала система фильтрации резюме. Кроме того, в этом подходе инструменты преобладают над скиллами, а между тем именно эти фундаментальные скиллы гораздо более важны для успешного выполнения рабочих задач.
Капитализм со слежкой
«Капитализм слежки» или наблюдения – термин, используемый для описания новой экономической системы, основанной на извлечении, анализе и коммерциализации персональных данных. Его популяризировала Шошана Зубофф в замечательной книге «Эпоха капитализма слежки » (The Age of Surveillance Capitalism).
Одной из наиболее очевидных характеристик капитализма слежки является коммерциализация человеческого поведения. Поведение человека становится сырьем: ваши клики, лайки, движения, разговоры и даже эмоции превращаются в товар. Это теперь топливо, используемое для прогнозирования и модификации поведения в интересах «главных клиентов» (а не простых пользователей, которые рассматриваются лишь как источники этого сырья).
Дегуманизирующее воздействие очевидно. Попытки отследить, проконтролировать, проанализировать, предсказать и изменить каждый аспект мира – от виртуального взаимодействия (например, отслеживание поисковых запросов) до реального мира (например, отслеживание наших перемещений с помощью GPS и картографических сервисов) и до физической сущности (например, носимые устройства и распознавание лиц) – стали частью современной жизни. Таким образом, эти подходы кажутся же нормальными, и поэтому отчуждение человека от полноценного участия в других аспектах жизни тоже становится нормальным. Таким образом, переход от квалифицированных тестировщиков-людей к инструментам кажется нынешнему поколению совершенно естественным.
А как насчет искусственного интеллекта?
В приведенном выше обсуждении я намеренно не включил ИИ в список факторов, которые, по моему мнению, способствовали нынешнему состоянию тестирования. По моему мнению, все перечисленные мною факторы сыграли свою роль, некоторые из них более значительны, чем другие. Однако влияние искусственного интеллекта только начинает сказываться на нашей индустрии, и я боюсь, что из-за ИИ все эти факторы будут выглядеть очень незначительными, с точки зрения их воздействия. Я понимаю, что пишу это в разгар огромного ажиотажа вокруг ИИ, но «передачу» всего что можно ИИ нужно анализировать как с точки зрения индустрии тестирования, так и разработки ПО и ИТ в целом.
Как я уже говорил выше, сцена для дегуманизации уже подготовлена, поэтому я не удивлен, что не вижу большого сопротивления идее замены тестировщиков и других ИТ-специалистов «искусственным интеллектом». Я не верю, что квалифицированные тестировщики могут когда-либо быть заменены существующими системами искусственного интеллекта, поэтому я призываю тестировщиков ориентироваться на будущее время, сейчас сосредоточившись на том, чтобы быть более человечными, и не пытаться вести себя похоже на машины, которыми собираются их заменить. Нужно осознать преимущества и ограничения ИИ, а также воспринимать ИИ как помощников, как просто инструменты, которые помогут проводить тестирование лучше, но не как замену вашей человеческой сущности.
Для кого хороша нынешняя система?
Если смотреть на ситуацию глазами поставщиков инструментов для тестирования, то текущее состояние индустрии тестирования выглядит неплохо. Все больше организаций используют новые наборы инструментов, а проекты Agile и цифровой трансформации, как правило, ведут к увеличению количества инструментов, и уменьшению количества людей-тестировщиков. Эти вендоры имеют глубокие карманы и могут влиять на индустрию тестирования через свою рекламу, спонсорство конференций по тестированию и т. д.
Поставщики ИИ также видят, что индустрия тестирования находится в положении готовности к эксплуатации, так как сцена была подготовлена годами разговоров о том, что «тестирование мертво», замене людей инструментами, и капитализме слежки, нормализующими наш антиутопический мир.
Рекрутерам нравится фильтрация резюме по ключевым словам, позволяющая сортировать огромное количество резюме, поданных на все меньшее число вакансий.
Однако для тестировщиков-людей формирование индустрии в ее нынешнем виде не принесло пользы и, честно говоря, скорее всего, всё будет ещё хуже, поскольку искусственный интеллект внедряется во все новые аспекты разработки.
И что?
Индустрия тестирования сформирована множеством различных влияний на протяжении десятилетий. Для людей, занимающихся тестированием, настало время заявить о своей ценности, пока не стало поздно. Волна ИИ движется в нашу сторону, и нам будет трудно убежать от нее, вместо этого лучше уйти на возвышенность, где вы сможете увидеть, как волна обрушивается на берег. Вы можете предлагать свои ярко выраженные человеческие навыки тем организациям, которые все еще видят ценность в вашей работе.
Большую роль играют профессиональные организации, представляющие тестирование как ремесло, такие как Ассоциация тестирования программного обеспечения. Такие организации имеют вес, и их не так легко заглушить лоббированием и финансовым влиянием игроков, стремящихся дегуманизировать нашу профессию.
Сосредоточьтесь на том, чтобы быть более человечными, а не более похожими на машины, и создавайте сообщества единомышленников. Промышленная революция изменила производство, создав фабричную модель, и многие люди были (и остаются) довольны покупкой недорогих товаров фабричного производства. Но есть и множество других людей, которые не против покупать более человечные, сделанные вручную, товары.»
